до кучи и заканчиваю с
Е. А. Рыдзевская
Некоторые данные из истории земледелия в Норвегии и в Исландии в IX–XIII вв.
Надо сказать, что и саги, обозначаемые обычно как исторические, далеко не являются непогрешимыми. Критический анализ их показывает, насколько они неоднородны по своему составу, как часто они подвергались позднейшим интерполяциям и переработке и какое громадное значение для исследователя имеет соотношение между различными сагами и между вариантами одной и той же саги; к этому присоединяется и весьма важный вопрос о вариантах устных и письменных. Мы видим здесь очень сложную сеть заимствований, контаминаций, противоречий и т. д.
Для знающих классовую теорию государства Маркса-Энгельса
Эта литература в своем письменном виде начинается, по имеющимся у нас известиям, с записи саг в конце XII в. и достигает полного расцвета в XIII в. В основе ее лежат предания старой родо-племенной знати с ее вождями во главе и крупных бондов, уже выделившихся в силу своего экономического положения из общей массы свободных общинников и занимавших в сущности также положение влиятельных вождей 5 в своем округе.6 По мере дальнейшей дифференциации общества наряду с ними выделяется и новый слой людей, «не родовитых, но богатых», как определяют их саги, т. е. новой имущественной знати, вступающей также в тот процесс феодализации общества, который мы наблюдаем в эпоху викингов. Говоря об этом процессе в скандинавских странах и далее — об их общественном строе как о феодальном (XII–XIII вв.), не следует забывать, что он отличался большой устойчивостью родовых отношений и не меньшей прочностью остатков старой свободной сельской общины, объединявших бондов в противовес наступлению со стороны феодалов.
Исторические и бытовые саги, правда, не всегда одинаково отчетливо и детально, отражают в себе этот очень кратко очерченный здесь сложный процесс классообразования и становления феодального общества, сопровождавшийся соответственной борьбой между нарождающимися классами.
Феодальный строй начался в 12-13 веке, до этого был родо-племенной строй, который характеризуется отсутствием общественного разделения на классы и следовательно отсутствием государства в 8-11 веках. Викинги Исландии и Норвегии не могли принести государственность на Русь, поскольку её у них самих не было! Этот вывод давно уже сделали и другие русские русские историки.
Поскольку в нашей исторической науке скандинавским Севером до сих пор интересовались преимущественно с точки зрения его связей с древней Русью, надо сказать, что в этом отношении те сведения, которые нас в данном случае интересуют, не дают ничего.
Те сведения о варягах на Руси, которые мы находим в письменных источниках как скандинавских, так и древнерусских, во многих отношениях неполны и неясны.
Тем не менее, все те материалы, которыми мы в каком бы то ни было виде располагаем, дают полную возможность утверждать, что скандинавы шли на Русь как ищущие новых путей и рынков представители разбойничьей торговли, свойственной эпохе викингов, как купцы, как военные наемники, а не как колонисты в настоящем смысле этого слова.
Норвегия
Надо сказать, что дошедшие до нас в сагах сведения по истории Норвегии IX в. весьма ненадежны и противоречивы.
VI. 961–970 или 976 г. (ок. 970–974 гг.)
1. «Были в их время в Норвегии голод и оскудение и всякого рода бедствия», 9 Ágr., 19–20.
2. «У тех братьев, сыновей Гунхильд, было много дружины, и ходили одни внутри страны той, а другие по побережью. И наступил голод великий в их время, потому что уменьшился улов сельди и вся добыча на море; хлеб стал плох, и народ в стране приписывал это гневу богов своих и тому, что конунги разрушали их жертвенные места. Эйвинд skáldaspillir сказал так: «снег идет на земле в середине лета; мы, как финны,21 держим коз на привязи в стойлах». Из этого можно видеть, какое тогда было тяжелое время». Fask. 53.
3. «В их время урожай стал плох в стране, потому что конунгов было много, и каждый из них имел дружину при себе; им много надо было на содержание, и были они как нельзя более жадны». Hkr. I, 229.
4. «Когда сыновья Гунхильд правили в Норвегии, наступил голод великий, и становилось тем хуже, чем они дольше правили страной. А бонды видели причину тому в конунгах и в том, что они были жадны, и трудно было бондам под их властью. Дошло, наконец, до того, что в стране почти не стало хлеба и рыбы. В Халогаланде был так велик голод и оскудение, что хлеб там почти не уродился, и лежал снег по всей земле в середине лета, и весь скот был на привязи в стойлах…» Hkr. I, 252–253.2221
5. «В их время был в Норвегии недород великий и на море и на суше; был тогда голод и оскудение во всей стране, и было так, что знатные не терпели23 насилия. Клюпп, сын Торда, сына Хорда-Кари, убил Сигурда конунга… Эрлинга конунга убили также бонды». Ósh’. 53, 11; ср. Fms. IV, 22.
6. «Говорят люди, что то время было самым тяжелым, когда сыновья Гунхильд правили страной, потому что зимы стали плохи, урожай хлеба изменился,24 сельдь пропала. И пускались люди в такие торговые поездки и встречали голод и оскудение, а после и гибель, а еще ограбление и изгнание тех людей, которые не поддавались насилию. Много труда было у Харальда в его стране и мало пользы ее жителям. Его мужи все же очень любили его, потому что он был к ним добр, хотя и жесток к бондам». Flat. I, 70–71.
«…В его время был неурожай великий и на море, и на суше. Тогда был голод великий и неправда по всей стране». Flat. I, 583.
7. «Тогда был плохой урожай в стране, но все же Гунхильд дала ему муки, сколько он хотел получить. И собрался он в Исландию…» Nj. VI, б.
8. «Харальд конунг, сын Горма, послал… в Норвегию к конунгу Харальду… и велел сказать, что конунг данов узнал о нужде и голоде в Норвегии и о том, что конунгу дорого обходится содержание дружины, потому что бонды не могут платить податей из-за бедности. И звал он Харальда… к себе в Данию и предлагал ему весь Иотланд25 на зиму и на объезд26 с 200 людей». Fask. 63–64.
9. «…Тогда был такой великий голод в Норвегии, что конунги едва могли прокормить свою дружину». Hkr. I, 274.
Походы викингов в эту эпоху были в порядке вещей, но попытки перенести их внутрь страны (а к этому в сущности и сводилось по своему характеру владычество сыновей Эйрика в Норвегии) встречали, как мы видим, энергичный отпор. Отмеченное в Hkr. I, 238 временное примирение сыновей Эйрика с Хаконом ярлом было результатом того, что «бондам надоели грабеж и немирье внутри страны». Здесь невольно вспоминаются «bondefreder», крестьянские договоры о мире в феодальную эпоху, известные в Швеции начиная с XIV в., а в Норвегии — несколько позже; эти неофициальные мирные соглашения заключались по инициативе крестьянства в противовес войнам и раздорам среди королей и феодалов.
Упоминаемый в восьмом из цитируемых здесь текстов Харальд сын Горма — конунг Дании (ум. в 986 г.). Последние два известия относятся к концу правления Харальда Серый плащ в Норвегии. Он был убит в Дании своим тезкой, зазвавшим его к себе и состоявшим в союзе с Хаконом ярлом, наиболее сильным противником сыновей Эйрика в Норвегии. Hkr. I, 274 говорит следующее: «в Дании урожай был неплохой, и думали тогда люди добыть себе там пропитание, если Харальд получит там лен и объезд»,33 что и было ему обещано датским конунгом. Дания как страна вообще более хлебная, чем Норвегия, не могла не быть привлекательной для Харальда и его дружины, особенно — при условиях длительного недорода и разорения в их родной стране. Охотно можно также поверить сообщению Fask. 64 о том, что «бонды и весь народ» очень желали отъезда Харальда в Данию. Дата смерти этого конунга относится к числу неясных в норвежской хронологии; вероятно, это — начало 70-х годов X в.
XI. 1030–1035 гг.
«Юноша будет долго помнить время Альфифы, когда мы у себя ели пищу быков, как козлы — скобленую кору; не то было, когда Олаф-воин правил страной — каждый мог похвастаться высушенным в скирдах хлебом». Ágr. 52; Ósh’. 49, 75.
https://norroen.info/articles/rydzevskaya/farming.html